РИММА АРТЕМЬЕВА.Член Союза писателей Казахстана, член Союза журналистов РК, член правления Союза православных граждан Казахстана
По учрежденной редакцией газеты «Новое поколение» номинации, Римма Артемьева признана «Поэтом года — 2015».
Римма, мне известно из недавней нашей беседы, что Вы изобрели новый способ написания стихотворений, даже не один. Принято ли у поэтов «патентовать» подобные вещи? Приведите пример стихотворений, написанных этим способом.
Патентовать не патентовала, но знаменитый московский «Журнал поэтов», по заверению главного редактора Константина Кедрова, сохранил в своих анналах мои палиндромоны.
Пристальное изучение палиндромов я начала с того момента, когда среди моих стихотворений появилось такое, которое читалось построчно и сверху вниз и снизу вверх, сохраняя знаки препинания. Для того, чтобы получить подтверждение своим исследованиям я обратилась к автору лекций по комбинаторной литературе, к.ф.н., прозаику, поэту, переводчику Татьяне Бонч-Осмоловской (Австралия), которая в своей книге «Введение в литературу формальных ограничений», по отзыву Юрия Орлицкого, создала периодическую (подобно Менделеевской) таблицу литературных форм. Татьяна написала мне:
«Спасибо, что поделились вашими стихотворениями. Они добрые, часто грустные тонкой хрустальной грустью. А иной раз не хрусталь — алмаз… Вы работаете с интересными поэтическими приемами. Вы спрашиваете, были ли уже стихотворения с таким формальным приемом … В точности таких — по форме — насколько мне известно, в современной русской поэзии нет вовсе… Это отдельный прием.
Вы совершенно верно отмечаете, что читатель становится соавтором таких стихотворений…»Из интервью газете «Новое поколение»
Галина Галкина, «Хрустальная грусть» 2015 год.
РИММА АРТЕМЬЕВА
ОТРАЖЕНИЯ НЕБЕС* * Все стихи, с выделенными строчками - построчные палиндромоны - читаются сверху вниз и снизу вверх с сохранением знаков препинания.
***
Удержи меня, слышишь, своею любовью.
Чтоб предстать перед вечностью вместе с тобою.
Удержи меня здесь, на зеленой планете,
Как дыхание моря, заря на рассвете.
Чтоб остаться стихами в созвучиях гармоний,
Словно имя в молитвах к Божественной воле.
Удержи меня здесь, как ноктюрны Шопена,
Чтоб вовек не покинуть желанного плена.
Чтоб запомнилась жизнь не утратой иль болью,
Удержи меня, слышишь, своею любовью!
Удержи меня, слышишь, своею любовью!
Чтоб запомнилась жизнь не утратой иль болью,
Чтоб вовек не покинуть желанного плена.
Удержи меня здесь, как ноктюрны Шопена,
Словно имя в молитвах к Божественной воле.
Чтоб остаться стихами в созвучиях гармоний,
Как дыхание моря, заря на рассвете.
Удержи меня здесь, на зеленой планете,
Чтоб предстать перед вечностью вместе с тобою.
Удержи меня, слышишь, своею любовью.
***
Есть прекрасная Родина – Русский язык!
Ей неведомы страны, границы, затворы.
Сам Господь освятил ее царственный лик.
Переливами смыслов пестрят разговоры.
И цветными созвучьями рифмы горят,
Там узоры хранят первозданное слово.
Как искусно не прост ее пышный наряд!
А любовь и добро – ее сути основа.
Мудрость красною нитью ведет через время –
Свои тайны, раскрыв в откровения миг –
Кто узнает ее – ей останется верен.
Есть прекрасная Родина – Русский язык!
Есть прекрасная Родина – Русский язык!
Кто узнает ее – ей останется верен.
Свои тайны, раскрыв в откровения миг –
Мудрость красною нитью ведет через время –
А любовь и добро – ее сути основа.
Как искусно не прост ее пышный наряд!
Там узоры хранят первозданное слово.
И цветными созвучьями рифмы горят,
Переливами смыслов пестрят разговоры.
Сам Господь освятил ее царственный лик.
Ей неведомы страны, границы, затворы.
Есть прекрасная Родина – Русский язык!
*** Гульфайрус Исмаиловой
Когда живешь на верхнем этаже…
Никто не ходит по твоим молитвам.
Нам дарит взгляд особенный сюжет -
Пленяя светом и игрой палитры.
Ведь с высотой она обручена,
В ее порывах вызревают краски.
Душа гармоний солнечных полна,
На холст прольется, не боясь огласки.
Мир осветив, как стекла в витраже,
Приходит мудрость тайной старых свитков,
Когда живешь на верхнем этаже,
Никто не ходит по твоим молитвам…
Никто не ходит по твоим молитвам…
Когда живешь на верхнем этаже,
Приходит мудрость тайной старых свитков,
Мир осветив, как стекла в витраже,
На холст прольется, не боясь огласки.
Душа гармоний солнечных полна,
В ее порывах вызревают краски.
Ведь с высотой она обручена,
Пленяя светом и игрой палитры.
Нам дарит взгляд особенный сюжет -
Никто не ходит по твоим молитвам.
Когда живешь на верхнем этаже…
***
У одиночества прозрачные глаза…
В них отражаются мелодии разлуки,
Где тихо прячется уставшая слеза
И ледяные, нецелованные руки,
Там старятся, тоскуя, зеркала…
Все обещанья, как пожухлая листва,
С щемящим хрустом исчезают под ногами,
Седеют души, не познавшие родства,
Сердца покрыты равнодушия снегами.
И ледяные, нецелованные руки,
Где тихо прячется уставшая слеза.
В них – отражаются мелодии разлуки.
У одиночества прозрачные глаза…
У одиночества прозрачные глаза…
В них отражаются мелодии разлуки —
Где тихо прячется уставшая слеза.
И ледяные, нецелованные руки,
Сердца покрыты равнодушия снегами.
Седеют души, не познавшие родства.
С щемящим хрустом исчезают под ногами…
Все обещанья, как пожухлая листва,
Там старятся, тоскуя, зеркала…
И ледяные, нецелованные руки,
Где тихо прячется уставшая слеза.
В них отражаются мелодии разлуки,
У одиночества прозрачные глаза…
***
Любовь рисует акварелью…
Прозрачных ливней теплый след –
Слова, разлившиеся трелью,
За череду прошедших лет
Волшебной, тоненькою кистью.
Признаний хмель и счастья смех.
На дни – оторванные листья -
Наносит без шаблонных схем.
Картины памяти, простившей,
И снег разлук, и лед потерь.
Наполнят соком спелой вишни
Уста остывшие. Теперь…
Уста остывшие. Теперь…
Наполнят соком спелой вишни
И снег разлук, и лед потерь.
Картины памяти, простившей,
Наносит без шаблонных схем.
На дни – оторванные листья -
Признаний хмель и счастья смех.
Волшебной, тоненькою кистью.
За череду прошедших лет
Слова, разлившиеся трелью,
Прозрачных ливней теплый след –
Любовь рисует акварелью…
ПОЛНОЧЬ РАЗЛУКИ
Стена студила обнаженностью…
Там, где висел портрет любимого.
Осколки слов письма сожженного -
Хранили то, что не сгубили мы.
В ладонях дремлющего города
Шептались отзвуки прощания.
Жгла вкусом яблока раздорного.
Горчинка взятого молчания…
Но…
Нам безнадежность возвращения…
Вдруг новых встреч сулила россыпи
В негласных тайнах поощрения.
Шипы, увенчивая розами…
Шипы, увенчивая розами…
В негласных тайнах поощрения.
Вдруг новых встреч сулила россыпи
Нам безнадежность возвращения…
Но…
Горчинка взятого молчания…
Жгла вкусом яблока раздорного.
Шептались отзвуки прощания.
В ладонях дремлющего города
Хранили то, что не сгубили мы.
Осколки слов письма сожженного –
Там, где висел портрет любимого.
Стена студила обнаженностью…
***
Молчит мой веер, сотканный из слез.
Сиявший прежде розовым и красным - *
Его цвета разлуки звук унес,
Аккорд мечтаний, сделавший напрасным.
Но непреклонен веера язык.
В устах сомкнутых снова зреют краски,
Как ждут судьбы загадочный призыв.
Раскрыться. Тайный знак, придав огласке.
И как бутон, расправив лепестки,
Наполнить цветом сложенные грани.
Сумеет веер трепетом руки…
Когда есть тот, кого не смеешь ранить…
*На языке веера: розовый цвет означает – любовь, а красный – радость.
Когда есть тот, кого не смеешь ранить…Сумеет веер трепетом руки…
Наполнить цветом сложенные грани
И как бутон, расправив лепестки,
Раскрыться. Тайный знак, придав огласке.
Как ждут судьбы загадочный призыв.
В устах сомкнутых снова зреют краски,
Но непреклонен веера язык.
Аккорд мечтаний, сделавший напрасным.
Его цвета разлуки звук унес,
Сиявший прежде розовым и красным –
Молчит мой веер, сотканный из слез.
* * *
Торгует Лондон щепетильный…
Проснулся Сити деловой,
Разбужен утренней порой -
Многоголосием мобильным.
На биржах кличут котировки -
Курс акций в вихрях перемен…
Им верен каждый бизнесмен -
В азарте деловой сноровки.
Товар он в прибыль превращает -
Станки, машины, чай, табак…
И самый модный в мире фрак,
Продав, лишь фунтам доверяет.
Здесь каждый бизнеса служитель:
Торговец, медиа-магнат,
И финансист – во всем педант,
Квадратной мили* небожитель.
Глаза в глаза Квадратной миле…
Туризму служит бойкий гид,
И Гринвич-парка строгий вид,
И всех дворцов представив стили,
Величьем роскоши пленяет…
Там Вест-Энд, веку дав обет,
«Как dandy лондонский одет»,
Образчик моды он являет.
Поддавшись «прихоти обильной»,
Тем, что воспел уже поэт,
Спустя почти две сотни лет -
Торгует Лондон щепетильный…
*Жители Лондона называют район Сити - Квадратной милей
Торгует Лондон щепетильный…
Спустя почти две сотни лет –
Тем, что воспел уже поэт,
Поддавшись «прихоти обильной»,
Образчик моды он являет.
«Как dandy лондонский одет»,
Там Вест-Энд, веку дав обет,
Величьем роскоши пленяет…
И всех дворцов представив стили,
И Гринвич-парка строгий вид,
Туризму служит бойкий гид,
Глаза в глаза Квадратной миле**…
Квадратной мили небожитель.
И финансист – во всем педант,
Торговец, медиа-магнат,
Здесь каждый бизнеса служитель:
Продав, лишь фунтам доверяет.
И самый модный в мире фрак,
Станки, машины, чай, табак…
Товар он в прибыль превращает –
В азарте деловой сноровки.
Им верен каждый бизнесмен –
Курс акций в вихрях перемен…
На биржах кличут котировки –
Многоголосием мобильным.
Разбужен утренней порой –
Проснулся Сити деловой,
Торгует Лондон щепетильный…
* * * Владимиру Татенко
Я не скажу осеннего – «прощай!»…*
В круженье золотого листопада.
Не важен смысл, назначенный вещам,
Даруется нам память, как награда…
Сквозь строки дней, событий череду
Останется тепло воспоминаний.
Когда молитвы время перейдут,
Исчезнет груз несбыточных желаний.
Вернуться, осень, мне пообещай,
Твой свет – неугасимая лампада.
Я не скажу последнее «прощай!» -
В круженье золотого листопада…
В круженье золотого листопада…Я не скажу последнее «прощай!» -
Твой свет – неугасимая лампада.
Вернуться, осень, мне пообещай,
Исчезнет груз несбыточных желаний.
Когда молитвы время перейдут,
Останется тепло воспоминаний.
Сквозь строки дней, событий череду
Даруется нам память, как награда…
Не важен смысл, назначенный вещам,
В круженье золотого листопада.
Я не скажу осеннего – «прощай!» …
* * *
«Новому Арбату» в Алматы
Здесь идут, сидят и лежат,
едут, топают и кричат,
созерцают, поют и молчат.
Здесь гуляют, играют, едят,
Улыбаются, шутят, грустят…
Как зовут тебя, новый «Арбат»?
Ты уже не «Бродвей» и уже не «Арбат». *
Может имя АЛВЕЙ** твоё или АЛМАТ? ***
Появились твои черты –
В ликах нового Алматы…
Твой проспекту подобен сегодня размах.
Ты ревниво хранишь город, как аруах.
Ты с «Бродвеем» связал «Арбат»,
Наш АЛВЕЙ, а может АЛМАТ.
В ритмах разных гармоний звучит твой поток,
Где соседями – классика, барды и рок.
А сердца стучат в унисон,
Задаёшь им собственный тон.
Притягателен шарм твой, особый уют.
Сердцем Города люди тебя зовут.
Ты – в движении, вечный номад!
Кто? АЛВЕЙ ты или АЛМАТ?
Кто? АЛВЕЙ ты или АЛМАТ?
Ты – в движении, вечный номад!
Сердцем Города люди тебя зовут.
Притягателен шарм твой, особый уют.
Задаёшь им собственный тон.
А сердца стучат в унисон,
Где соседями – классика, барды и рок.
В ритмах разных гармоний звучит твой поток,
Наш АЛВЕЙ, а может АЛМАТ.
Ты с «Бродвеем» связал «Арбат»,
Ты ревниво хранишь город, как аруах.
Твой проспекту подобен сегодня размах.
В ликах нового Алматы…
Появились твои черты –
Может имя АЛВЕЙ** твоё или АЛМАТ? ***
Ты уже не «Бродвей» и уже не «Арбат».*
* *«Бродвей» и «Арбат» - исторические районы в Алматы. Средоточие городской жизни.
** Алвей – «алматинский путь» по аналогии с американским – Бродвей - «широкий путь».
*** Алмат - В переводе с казахского «Алмады» - «не взял». Это имя-оберег дается ребенку в надежде, что он будет жить, что высшие силы и духи не заберут малыша.
