Моя искренняя благодарность, Андрею Орлову, автору текста и стихов.

Капелька-капля жгучая, горькая
Капай тихонько, здоровье крепи
И медсестра молодая и строгая
Миру Натанчика сбереги!

 

 

Подводная лодка «Щука»

32 подлодки советского флота с буквенным обозначением «Щ» ушли навечно в тёмную пучину пенной морской воды и чёрную мглу океана на Балтике, Севере и в Чёрном море во время тяжёлых морских боёв в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). Ушли и герои-моряки, защищая и обороняя от врага советский народ. Подвиг великий бессмертен, время не стирает нашу боль и скорбь, потеря для потомков безмерная и горечь от утраты будет жить в нашем сердце вечно.

«Разорвалось сердце от удара,
И закрылись синие глаза
Сталь горит от пламенного жара,
Бой потушит скорбная слеза…»

80 x 100 см.
Холст, масло

«Непокорённые» (в танце) . Посвящается крёстным: Людмиле Александровне Параниной и Регине Александровне Кирилловой.

А ты помнишь сестра опалённые ночи,
Бесконечные дни ленинградской весны?
Как родная душа поместилась в комочек
Горькой доли людской и совсем без вины…

Взрыв в седой полынье, песню «Синий платочек»
Напевали тогда на проспектах Невы,
А в холодной земле пробуждался росточек
На дороге сырой и путях фронтовых.

Да, я помню родная, тишину и обстрелы
Страшный шорох и голод в холодных стенах
Как скрывала слезу от меня неумело
И изящно стирала с лица впопыхах.

Если выжили мы вопреки всем невзгодам
Всем несчастьям и бедам кровавой войны
У великих брегов, на борту теплохода
Мы станцуем с тобою на гребне волны…

140 x 100 см.
Холст, масло

«Прощание»

Родные сёстры — две кровинки застыли в своей квартире ленинградского дома, окна которого давно не видели синевы морского канала и рек, голубого безоблачного неба и солнышка, пробивавшегося сквозь туман. Девочки заклеили окна своих комнат бумагой, лоскутками и картоном, чтобы спастись от страшных взрывных волн и гулкой вибрации взрывов. Оконные рамы и стёкла, разлетаются от бомбёжки во все стороны на тысячи мелких, острых и колючих осколков. Они ранят до крови и боли. И уберечься от осколков можно только такими крестами.

«Чёрные окна с крестами на стёклах
Взвыли сирены, бомбёжка, беги!
Взрывы снарядов и небо поблёкло,
Нелюди вермахта — наши враги»

80  x 100 см.
Холст, масло

Шостакович .7 симфония «Ленинградская»

Приобретена Правительством Кыргызской Республики
«Нашей победе над фашизмом, нашей грядущей победе над врагом, моему любимому городу Ленинграду, я посвящаю свою седьмую симфонию» (Д. Шостакович)

«Тонкие пальцы касаются клавиш
Чёрные, белые струны звенят
Звуками музыки город ославишь
Мир и народы фашизм заклеймят»

140 x 100 см.
Холст, масло

«Не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей…»

Улетели в небо белые журавлики, рассказали небу страшную беду…. И сказало небо плакая дождями: «Потерпите родненькие, зло я отведу… ». Все те, кто жил в окопах с винтовкой, кто на горящем танке мчался в бой и, не ведая страха, горел в самолёте и на корабле, кто в кровавом снегу умирал, не сдаваясь врагу, и отдал свою жизнь за Родину и народ … превратились в белых журавлей.

70 x 50 см.
Холст, масло

«Разведчики»

Весна 1942 года. Талый глубокий снег глотает шаги разведчиков. Тяжесть в ногах и руках тянет к земле, ещё пока застывшей и твёрдой, а лыжня превращается в робкий голубой и чистый ручеёк, который к вечеру станет льдом. Вы обязательно дойдёте до своих, вас ждут и любят. И вы, два друга, советских бойца — подрывник и радист, плечом к плечу пройдёте строевым маршем 24 июня 1945 года на Красной площади на Параде Победы в Москве. В жестокой войне вы не раз пролили свою кровь, но выжили. Прославленные герои, солдаты -победители.

80 x 100 см.
Холст, масло

«Ольга Берггольц»

Голос блокады — Ольга Берггольц. Осаждённый город Ленинград. Радио. Голос. Стихи. «… Видим — опять надвигается ночь, и этому не помочь: ничем нельзя отвратить темноту, прикрыть небесную высоту…». Поэтесса возвышается над крышами ленинградских домов, её голос проникает в душу каждого ленинградца. Он звенит музыкой и колоколами, пробивая гранитные берега каналов и рек родного города. Голос летит быстрой птицей и острой стрелой, мужественно сопротивляясь натиску врага.

80 x 90 см.
Холст, масло

«Память. Родина — мать на Пискарёвском мемориальном кладбище»

Приобретена Пискарёвским мемориальным кладбищем

… Приходите ко мне и в стужу, и в зной. Я всегда вас жду и буду вечно охранять сон своих детей. Склоните голову, помолитесь, сомкните веки и поплачьте. Сдержите стон в горле, а потом посмотрите в небо и вспомните всех ушедших — загубленных, невинных, голодных, замученных и растерзанных ленинградцев. Но не сломленных и непобедимых. Город Ленинград – символ беспримерному мужеству и героизму ленинградцев в Великую Отечественную войну (1941-1945 гг.).

80 x 90 см.
Холст, масло

«Ксения Петербуржская и разорванное кольцо блокады»

Моя бабушка по материнской линии — Нина Ивановна Кириллова (урождённая Нина Ивановна Копейкина 08.12.1914 — 13.09.1990 гг.) в годы блокады не эвакуировалась из Ленинграда. Будучи молодой и хрупкой женщиной, она день и ночь работала на швейной фабрике, куда с фронта привозили форменную одежду и бельё советских красноармейцев – живых, раненых и погибших. Каждый день горы пропитанных кровью и потом вещей женщины-труженицы стирали, сушили, утюжили, штопали, пришивали пуговицы, зашивали дыры от пуль и отправляли в чистом виде обратно на фронт. Стёртые от постоянной стирки вручную и тяжёлой работы пальцы рук разбухали и кровоточили, случались голодные обмороки. И только Вера в Победу позволила моей бабушке и её семье продолжать жить дальше, трудиться, воспитывать детей. Образ Святой Ксении Петербуржской и её молитва за свой город Ленинград на картине олицетворяет подвиг всех ленинградских женщин-тружениц. Черты лица Святой схожи с чертами лица моей бабушки. Святая покровительница, матушка Ксения Блаженная на небесах молится за ленинградцев.

80  x 90 см.
Холст, масло

Истребитель «Ла-5»

Дворы-колодцы Ленинграда и две девочки, родные сёстры, прижавшиеся друг к другу от ужаса и страха войны. Одноместный скоростной самолёт «Ла-5» подбит вражеским снарядом, но умирая, лётчик и самолёт закрывают своими телами двор и дом от взрывов фашистских бомб. Юркий и быстрый самолёт «Ла-5» мог вернуться на аэродром после воздушного боя весь пробитый, как решето. Всё моё детство и юность прошли в доме, который был построен на месте военного аэродрома «Гражданка» (или Пискарёвка), где базировались во время Великой Отечественной войны в 1941-1945гг. военные самолёты — истребители, разведчики, бомбардировщики. Воздушная пристань была главной авиабазой Балтийской ударной авиации. Отсюда самолёты штурмового полка и пикировщики взлетали на защиту Ленинграда и неба над «Дорогой жизни».

«Рокот мотора стихает в ветрах,
Алая кровь на шлеме,
Сжигая себя на небесных кругах,
Закроем крылами время… ».

80 x 100 см.
Холст, масло

«Непокорённые»

На картине мои тётушки-крёстные (Людмила Александровна Паранина и Регина Александровна Кириллова), пережившие ленинградскую блокаду. Родные сёстры моей мамы – Лебедевой Татьяны Александровны, старшая и средняя. Во время Великой Отечественной войны они были совсем маленькими девочками, детьми. Я часто спрашивала их о том, что они запомнили о страшном военном времени. И почти всегда был один и тот же ответ: «А-ааааа, ничего не помним, маленькие были, только очень есть хотели всегда… ». И в этот момент в их глазах я видела слёзы и скорбь… . Оберегая меня от своих детских тягостных воспоминаний они боялись ранить своей пережившей болью. Холод и голод. Мрак и стужа. Пронзительный вой сирен и отчаянные крики искалеченных ленинградцев. Перелёт и недолёт артиллерийских снарядов. Ночные обстрелы, бомбёжки и разрывы бомб. В августе 2019 г. младшая крёстная — 85-летняя Паранина Людмила Александровна посетила выставку моих картин «Память и Слава» в Санкт-Петербурге. Первой картиной, встречавшей гостей, была картина «Непокорённые». Увидев её, она немного задержалась, постояла, посмотрела на картину и очень тихо ушла… . Так посещение моей выставки для крёстной закончилось… . На картине родные сёстры — ленинградки, прижавшиеся друг к другу спинами. У них один позвоночник, как внутренний стержень, который не даёт сломаться. Девочки насупленные; сосредоточенно и хмуро сверху вниз смотрят на жестокое сражение с фашистами в Ленинграде.

140 x 100 см.
Холст, масло

Операция «Искра»

Январь 1943 года. Прорыв блокады Ленинграда. Встреча Ленинградского и Волховского фронтов. На холсте советские красноармейцы и боевая техника двух стрелковых дивизий – 310-й Акмолинской и 314-й Петропавловской, сформированных в Казахстане. Место сражения похоже на мясорубку и жернова кровопролитных боёв за освобождение города. Бойцы Красной Армии стояли намертво перед врагом и не дали соединиться немецким и финским войскам в городах Волхов и Тихвин, тем самым не допустили замкнуть второе кольцо блокады вокруг Ленинграда. Безвозвратные потери. Все погибли в ожесточённых боях.

«… Сколько вас полегло безымянных парней
Белорус и казах, украинец и русский…?
Жжёный запах свинца, мгла кровавых ночей
Навсегда забрала их безгрешные души».

80 x 90 см.
Холст, масло

«Шостакович. 14 симфония» (с зеркалами)

«Видим тебя! В зеркалах – отраженье,
Слышим тебя на просторах миров
Господа дар, Петербурга творенье
Гений Димитрия вечных следов.

Тихая поступь шагов – не виденье,
Светлая гладь чёрно-красных тонов
Силы небесные! Там – притяжение!
Чувства и мысли порочных грехов»

80 x 90 см.
Холст, масло

«Ленинградский крысолов»

Во время ленинградской блокады и уже в конце Великой Отечественной войны после освобождения полуразрушенного города, Ленинград заполонили огромные полчища голодных крыс. Грызуны были повсюду, в подвалах, домах, складах с продовольствием, музеях и дворцах. Они передвигались растянутыми колоннами по улицам и проспектам, бывало, нападали на людей. На борьбу с ними бросили кошачью армию, прибывшую в железнодорожных эшелонах из далёкой Сибири. Подвал за подвалом, чердак за чердаком, свалку за свалкой очищали мурки от крыс. И кошачье племя победило. Двор-колодец на Невском проспекте в Ленинграде и уличный рыжий кот-крысолов. Сибиряк, прибывший в составе мяукающей дивизии для борьбы с грызунами и спасший ленинградцев от угрозы эпидемии и болезней.

«Мы поможем тебе, наш родной Ленинград
Уберечь и спасти от тяжёлых болезней
И с холодных краёв отправляем котят
По железной дороге с их торжественной песней»

80  x 100 см.
Холст, масло

«Дорога жизни»

Мой дедушка — Александр Васильевич Кириллов во время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) работал шофёром в Ленинграде. Двигаясь по хрупкому льду Дороги жизни – озеру Ладога в автоколонне на грузовике-полуторке, который был иногда нагружен до тонны, дедушка перевозил с Большой Земли боеприпасы, продовольствие, снаряжение и муку в блокадный город. Но опасная ледовая дорога выдерживала автоколонну только при условии толщины льда по всей трассе не менее 20 см. Ладожское озеро зимой замерзало неравномерно, и лёд необходимой толщины был не везде и не всегда. Часто машины с продовольствием и эвакуированными людьми проваливались и мгновенно уходили под лёд в чёрную воду. Мой дедушка выжил. В послевоенное время он не любил рассказывать о пережитом. Пламенно и эмоционально никогда не говорил о своих ежедневных подвигах во время войны. Говорил он об этом тяжёлом времени для всего советского народа очень тихо и спокойно. Я понимаю его, потому что испытание, которое претерпело поколение наших родных в военное время невозможно вместить в простое человеческое слово.

«Руки застыли в морозную стужу,
Ноги в холодной воде, как в огне,
В автоколонне открыв свою душу,
Едет шофёр в ледяной долготе».

Координаты Ладожского озера — 61.0 северной широты и 31.5 восточной долготы.

80 x 90 см.
Холст, масло

Монумент жертвам блокады Ленинграда в Иерусалиме

Из воспоминаний ленинградского учителя
Самуила Абрамовича Штромвассера
(художественный вымысел)

Я закрою лицо руками, на мгновенье забуду дни
Те, что врезались в память сталью мои мысли заполонив.
Разведу багряные тучи над громадами баррикад
Ты ли это, любимый город, ты ли это мой Ленинград?

Мы с тобою всегда неразлучны, как тогда у горящих лампад
В 43-м согрели руки мне в проёме прямых анфилад.
И февральская вьюга стихла от горящей искры одной
Тьма ночная вдруг озарилась благодатною синевой

Фронт, обстрелы, потери, осада…, гибель близких, родных, друзей,
Жизнь и смерть вы идёте рядом по аллее госпиталей.
Но великая вера в победу и упрямая воля не зря
Заставляет идти по паркету в школьный класс, где моя детвора.

По-другому нельзя иначе, даже в грозное время страны
Ты учитель, а это значит, все невзгоды сейчас неважны.
Заскрипели пёрышки тихо, оставляя чернильный след,
«Нас не сломят, мы всегда будем сильными, мы – потомки грядущих побед!»

Время мчится, летит, невзирая на историю и города
Расстояния удаляя от балтийских брегов до меня…
В Иордана святые воды упадут три моих слезы…
Растворятся легко и свободно в бурных волнах родной Невы…

Мы не боялись немецких прикладов
Тело сжималось подобно струне
Я музыкант, еврей Ленинграда
И для расстрела поставлен к стене…

Зной и жара, всхлипы и стоны…
чёрною дымкой вползает змея
в камеру смертников газа баллоны
к узникам смерти, и здесь вся семья…

140х100

Фашизм для памяти моей — след танка по лицу детей

Вера, Надежда, Любовь – вот спасенье
Страшные муки, приняв не боясь
Господа славят и просят прощенья
С участью жертвы покорно смирясь…

Дети войны… как укрыть ваше сердце,
Чем заслонить от испуга глаза?
Лающий смех разъярённого немца
Смоет славянская с эхом гроза!

Кто ваши матери, где вас взрастили?
Кровью залили ржаные поля…
Танками лица детей раздавили,
Участь фашиста — суд и петля!

Мы пережили расстрелы и казни,
Смерть в душегубках, мгновенный «циклон»
Дети войны, глаза ваши ясны
Гонят несчастных в сырой эшелон.

И покарала фашистского гада,
Смелость и храбрость солдата Руси
Алчная пасть ада и смрада
Сгинула в пропасть узда закусив!

100х80