Всем тем,

по чьим душам прошёл не забываемый каток

любой войны…

Тут недавно отмечали один из вечеров затянувшихся новогодних праздников…

Сидим, значит, за столом с одной милой девушкой – пьем коньяк!

Ну, я, как обычно, третий тост, встал и не чокаясь…

— За тех, кого с нами нет!

Она уже знала про этот мой глюк, не первый раз вместе пили, а тут меня своим миленьким голосочком спрашивает:

— Димка, а ты убивал?

Финиш…

Ну почему, рано или поздно, у любого моего знакомого, кто знает подробности моей юношеской биографии, возникает ЭТОТ вопрос? Почему он начинает мучить любого вне зависимости от пола и возраста? И пока вопрос не задан, знакомого изнутри грызет червь любопытства…

Что ЭТО!? Желание узнать о неиспытанных никогда ощущениях? Или желание покопаться в моем контуженном мозге и израненной осколками душе? Или животный инстинкт травоядного – узнать: как это — убивать? Тем более убивать себе подобного. И как после этого живут? …

Ладно бы мужик был… А тут девушка… Или в душе сомнения — не «злыдень ли писюкатый»? Не первый же день знакомы, знаешь же, что все в порядке с головой.

Солдат ребенка не обидит!

А так многообещающе начинался вечер – салатик «Оливье», форель в фольге, казы под коньячок «Белый аист» … Блестящие, томные глаза напротив…

Ну, что тебе сказать… про Сахалин!?

Оно тебе надо?!

Вспоминается сразу ответ Данилы, культового парня середины 90-х, так удачно сыгранного Сергеем Бодровым в фильме «Брат».

— Да не… Я там писарем при штабе…

А подогретый парами коньяка мозг, так сразу и накрыла волна воспоминаний, которые долго запихивал в потаенные уголочки.

Ну, зачем же так со мной, я не хочу помнить все ЭТО, я хочу просто ЖИТЬ, как ВЫ… ВСЕ!

Наслаждаться новогодним салютом и фейерверками за окном… Не втягивать голову в плечи, когда рядом бухает, не пригибаться, как при падении осветительной ракеты…

Наслаждаться близостью женщины, запахом ее волос, нежностью ее кожи, блеском ее глаз…

Я НЕ ХОЧУ ВСПОМИНАТЬ ДУРМАНЯЩИЙ ЗАПАХ ТРОТИЛА И ПОРОХА, А ТАКЖЕ СВЕЖЕЙ КРОВИ!!! Неважно: своей или чужой, пахнет-то она одинаково…

И тем более хочется забыть навсегда вид окровавленных бинтов и тошнотворный запах гноя, гниющего или опаленного мяса…

Так прям сразу и захотелось сесть и рассказ записать. Даже название сразу придумал — Глупые вопросы или ярость берсерка…

Давно эта тема была в голове, а написать никак не решался…

Может и теперь еще не время?!

* * *

В детстве я был очень любознательным мальчиком. Тоже доставал всех родных вопросами. Обычные почемучки отдыхают…

Детство, проведенное в глухой белоруской деревушке, наложило свой отпечаток на мою любознательность.

Колхозный быт, девственная природа, ограниченное количество незнакомых людей развили таланты натуралиста и следопыта. Я был ужасно наивен, предельно честен и открыт. Если в деревне, в которой была всего одна улица, жили почти все родственники, можно задавать вопрос любому взрослому, не сомневайся — он ответит, просто и без тени смущения! Причем постарается раскрыть интересующий тебя предмет досконально – «Каб, больш не даставаў!».

Дед и прадед, так те вообще были сторонники практического житейского опыта, если не доходит через уши, дойдет через ноги… Так что на любой вопрос проводился практический эксперимент или демонстрация с моим непосредственным участием.

Поэтому спрашивать я не стеснялся и ждал всегда практического опыта.

Собранные тогда знания и навыки очень мне пригодились по жизни…

Папа мой любил рассказывать байку из моего босяцкого детства, не знаю почему, наверно ему данный вопрос очень в душу запал. Для него выросшего в столице Казахской ССР, городе Алма-Ата, как говорится, это был культурный шок.

Приехал, значит, он к нам в очередной отпуск, пошли мы с ним по деревне.

Ну как же — гордость! Любимый зять приехал, надо же народу продемонстрировать.

Послала нас бабушка недалече до магазина СельПО прогуляться, за хлебом и всякой мелочью, аккурат через все наше село Савейки, до развилки дороги в села Нарушово и Дуброво.

Значит, идем мы такие нарядные, важные, а тут, как специально, дорогу свежим гравием засыпали. Ну, а местной живности инструктаж, конечно, не провели: что по случаю парадного выхода, на дорогу гадить – нельзя!

Ну, а живность вся паслась, где попало. В огороды её, конечно, не пускали, а от деревни отходить далеко можно было только в стаде с пастухом. Так как там прямо — Беловежская Пуща. И кабаны в картошку забредали, и лиса утят да цыплят таскала, и волки по ночам недалеко выли.

Так что мелкая живность, а также брюхатые козы и овцы, паслись прям в буераках вдоль дороги. Обычно матку привязывали на веревку за вставленный в землю кол на околице, а молодняк от нее далеко не отходил.

Утром коров в стадо гнали по этой же единственной дороге.

И кто на коне проезжал — тоже здесь.

Пока была грязь да песок, следов было предостаточно.

Деды мне всегда рассказывали кто где прошёл. Я тоже примечал различия.

А как гравийку насыпали, так следов не стало, только остатки жизнедеятельности. Поэтому мой пытливый ум сразу правильно переформулировал вопрос с «Кто прошел?» на «Кто накакал?».

Вот им-то я и докучал все наше дефиле своему столичному папе:

— Это кто накакал?! А это кто?

Папа был поражен непонятной любознательностью отпрыска, но сумел направить данные способности в правильное русло. Зимний инцидент с фотографией на стене – вон мой папа! его многому научил, больше подрывать свой авторитет он не мог позволить.

Папа начал прививать мне интерес к истории и военному делу. Мы вместе с ним читали книжки и былины про богатырей и Русскую историю. Он покупал мне солдатиков, рыцарей и витязей. С ним вместе мы строили замки и крепости, разыгрывали настоящие сражения и штурмы укреплений.

Мне очень нравились советские мультфильмы, рисованные по русским былинам и греческим мифам, такие как: «Детство Ратибора», «Илья Муромец», «Василиса Микулишна», «Лебеди над Непрядвой», цикл украинских мультфильмов про казаков…

У моей троюродной сестры Анжелы Сергеенко, был научно-популярный сборник «История СССР», там было много картинок, фотографий, рисунков, реконструкций. Еще не умея самостоятельно читать, мы любили его листать и разглядывать.

Благодаря нашим постоянным поездкам, я побывал в детском возрасте в богатейших, с исторической точки зрения, и красивейших городах Советского Союза – Риге, Полоцке, Витебске, Ленинграде, Москве, Юрмале, Сигулде, Таллине, Минске. Там мы бродили по историческим центрам этих старинных городов, поднимались на бастионы, крепостные стены и заходили в укрепления и замки. Были с папой в мемориальном комплексе Хатынь.

Особенно мне запомнилась поездка в пригород Риги – местечко Сигулда. Мы там целый день ходили по ее окрестностям, так называемой долине замков. Лучше всего сохранились Сигулдский замок и замок Розы Турайды. Там были исторические и этнографические музеи с настоящими рыцарскими доспехами и вооружением.

Как только я научился самостоятельно читать, папа подарил мне большие книжки с множеством красочных картинок «Сказание об Евпатии Коловрате», «На поле Куликовом», «Бородино».

Мы часто с ним рисовали сказочных витязей, турниры рыцарей, батальные сцены.

У моего двоюродного брата Эдика была книга, посвящённая Бородинской панораме, мне нравилось ее перелистывать и разглядывать детали грандиозного сражения Отечественной войны 1812 года.

К первому классу школы я уже знал наизусть всю поэму М.Ю. Лермонтова «Бородино». Помню очень удивился, когда в школе нам задали выучить только несколько четверостиший из этой поэмы.

В третьем классе у меня была целая тетрадка собственных иллюстраций к поэме «Бородино», я рисовал их цветными ручками или карандашами, иногда прямо на уроках. Особенно мне удавались лошади и обмундирование, с людьми было сложнее… лица, руки не всегда удачно выходили.

Все учебники или книги по истории я прочитывал сразу еще летом, как только они попадали ко мне в руки. К 1 сентября учебник Истории был мне не нужен., Многие интересные параграфы я уже знал наизусть, или даже перечитал их в других источниках.

Потом, постепенно, папа стал давать читать мне уже взрослые книги с историческими сюжетами: «Спартак», «Слово о полку Игореве», «Повести древних лет», «Жестокий Век», «Чингиз-хан», «Батый», «К последнему морю», «Огни на курганах», «Саки», «Крестоносцы», «Ярлык Великого Хана» и т.п.

Затем я начал смотреть исторические художественные фильмы «И на камнях растут деревья», «300 спартанцев», «Легенда о Княгине Ольге», «Русь изначальная».

На двенадцатилетнего мальчика они произвели ошеломляющее действие, особенно последний исторический фильм. Сцена, в которой славянская дружина попала в засаду, и готовится к последнему бою, всколыхнула глубинный зов крови предков и привела меня к самоосознанию. Русичи, готовясь к смерти, снимали кольчуги и одежду и готовились принести себя в жертву своему богу Перуну!

Славянские воины выражали этим полное презрение к ранам и смерти. Скидывая кожаные рубахи, они бесстрашно бросались на врагов, совершая мистический танец – тризну, сея смерть направо и налево.

Умереть с оружием в руках в бою на глазах своих товарищей считалось великой честью у русских воинов! На миру и смерть красна.

Славяне никогда не просили своих Богов ни о чем, не молились стоя на коленях…

Они, стоя, пели им СЛАВУ! Славили своих предков и Богов!!!

— Обнимемся, други! Мы же славяне, русы, будем нашим Богам Славу спивати! Ляжем костьми, братия, ибо мертвые сраму не имут…

Почему эти Слова Великого киевского князя Святослава не изучают и не печатают в школьных учебниках?

Так же согласно сказаниям, порой поступали и скандинавские берсерки.

* * *

Историческое отступление: Берсе́рк или берсе́ркер (др.-исл. berserkr) — в древнегерманском и древнескандинавском обществе воин, посвятивший себя богу Одину. Перед битвой берсерки приводили себя в ярость. В сражении отличались неистовостью, большой силой, быстрой реакцией, нечувствительностью к боли.

К профессиональным воинам, постоянно имеющим дело с жизнью и смертью, соплеменники относились довольно-таки насторожено, иногда приписывая им сверхъестественные черты. В частности, оборотничество – способность превращаться в зверей, особенно в грозных хищников – волков и медведей.

Слово берсеркр образовано от старонорвежского berserkr, что означает либо «медвежья шкура» либо «без рубашки» (корень ber — может означать как «медведь», так и «голый»; -serkr означает «шкура», «шёлк» (ткань)). В русской традиции чаще используется вариант «берсерк». Форма «берсерк» возникла как заимствование из английского; англ. Berserk означает «неистовый, яростный».

У славян тоже были бесстрашные воины. И называли их рыкари. Ни один берсерк не годился рыкарю даже в подметки. «Славяне превосходят германцев, как телом, так и духом, сражаясь со звериной лютостью…», — писал древний историк Иордан.

Одним из непременных атрибутов оборотничества с древнейших времен считалось надевание звериной шкуры. Вполне возможно допустить, что воин-зверь, желая подчеркнуть свои особые свойства, старался одеться в одежду из шкур хищника тотема. Морда из цельной звериной шкуры покрывала голову, лапы служили рукавами и штанинами, со спины свисал хвост. Тем самым производилось и психологическое давление на противника. На такой манер античный герой Геракл носил шкуру убитого им Немейского льва.

Вспомним персонажа русских былин – князя Вольгу, который оборачивался то ясным соколом, то серым волком, то диким лесным быком – туром. Данная способность помогала князю сверхчеловечески быстро перемещаться на большие расстояния, выведывать и расстраивать замыслы врагов.

По-видимому, на Руси воинская мистика начала отодвигаться в прошлое несколько раньше, чем в Скандинавии: скандинавские сказания, в отличие от русских, постоянно упоминают о воинах-зверях.

Свидетельства эпохи викингов единодушны в том, что в бою берсерки и выглядели, и действовали весьма устрашающе. Сказания изображают свирепых воинов, которые боролись с дикой, прямо-таки неистовой страстью. Они впадали в «боевое бешенство» — особое состояние, в котором человек отчасти утрачивал разум и становился похож на дикого зверя, с которым себя ассоциировал. Берсерк терял способность говорить и лишь нечленораздельно рычал или ревел. У него шла пена изо рта, он кусал собственный щит и топал ногами. Набрасываясь на врага, берсерк абсолютно не ведал страха, не замечал боли и ран, проявлял нечеловеческую силу и ловкость – один стоил двадцати обычных воинов. Зато после окончания боя он падал в полном изнеможении и подолгу отлеживался, отсыпался. Викинги называли это берсеркским бессилием.

В наркотическом допинге (настое мухомора или порошке из сушеных поганок) берсерки не нуждались. Незыблемые религиозные воззрения, свойства личности, плюс самогипноз и вера в свое могущество, подстёгнутая естественным возбуждением перед боем, — этого и без всяких наркотиков было вполне достаточно, чтобы на самом деле ощутить себя безжалостным, грозным хищником.

В письменных источниках берсерки впервые упомянуты скальдом Торбьёрном Хорнклови в песне о победе Харальда Прекрасноволосого в битве при Хафсфьорде, которая происходила предположительно в 872 году.

Снорри Стурлусон в «Круге земном» пишет:

Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были, словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка.

В 31 главе «Германии» древнеримский писатель Тацит пишет:

Как только они достигали зрелого возраста, им позволялось отращивать волосы и бороду, и только после убийства первого врага они могли их укладывать… Трусы и прочие ходили с распущенными волосами. Кроме того, самые смелые носили железное кольцо, и лишь смерть врага освобождала их от его ношения. Их задачей было предварять каждую битву; они всегда образовывали переднюю линию.

Как тут не вспомнить шейные гривны киевских дружинников!

Тацит упоминает особенную касту воинов, которую он называет «Harier» и которые несут все признаки берсерков (за 800 лет до битвы при Хафсфьорде):

… они упрямые воины. Им свойственна природная дикость. Чёрные щиты, раскрашенные тела, выбирают тёмные ночи для сражения и селят страх в противниках. Никто не устоит перед необычным и словно адским обликом их.

Сразу всплывают военные обычаи и ритуалы русов и казаков:

Воинам, прошедшим посвящение, брили бороду, оставляя вислоусые, роскошные усы. Если опытный воин мог повести за собой отряд или дружину, ему брили голову и оставляли ЧУБ, который закидывался за левое ухо. Если воин был последним в роду, в левое ухо он вдевал серьгу. Такого воина должны были особо оберечь товарищи в бою.

Сам погибай, а товарища выручай!

Вспомните последнего языческого киевского князя Святослава и его описание у Льва Диакона при его встрече с императором Цимисхием после заключения мира:

«Показался и Сфендослав, приплывший по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он хмурым и суровым. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближённых только заметной чистотой».

В литературе берсерки часто появляются парами, неоднократно их сразу двенадцать. Они считались личной охраной древнескандинавских конунгов. Это указывает на элитарный характер этой касты воинов. Непреложная верность своему властителю встречается в нескольких местах старых саг. В одной из саг у короля датчан Хрольфа Краке было двенадцать берсерков, которые были личной его охраной: «Бёдвар, Бьярки, Хьялти, Хохгемут, Цвитсерк, Кюн, Вёрт, Весети, Байгуд и братья Свипдаг».

Рыцарей круглого стола короля Артура было тоже двенадцать…

В известных всем с детства строках А.С. Пушкина из поэмы «Сказка о царе Салтане» вставали на защиту града Гвидона:

…В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря…

После принятия на Руси и в Скандинавии христианства старые языческие обычаи запрещались, в частности, бойцы в звериных шкурах.

Изданный в Исландии закон 1123 года гласит: «Замеченный в бешенстве берсерк будет наказан 3 годами ссылки». С тех пор, воины-берсерки бесследно исчезли.

* * *

Но вернемся к основной теме, как шутят в разведке «к нашим баранам». Хотя уже только единицы знают, что эта шутка пошла из-за трагической ошибки ГРУ, прозевавшего первый удар фашистов в июне 1941 года. ГРУ мониторило цены в Европе на баранье мясо и шкуры, логично предполагая, что Гитлер, собравшись воевать с СССР, должен готовиться к зимней кампании. При подготовке к войне зимой, да еще на просторах России армию по уму надо было одевать в тулупы. А где взять 5 миллионов тулупов в Европе? Правильно — их надо сшить, а для этого нужно немножко резать баранов. Соответственно, мясо должно дешеветь, а шкуры – дорожать, таков закон рынка. Но Гитлер был нелогичен! План Барбаросса не предполагал войны зимой, все должно было кончиться к октябрю-ноябрю на линии Урал-Волга. В Европе просто не догадывались о наших бескрайних просторах. Даже великий Наполеон дошел только до Москвы…

Я в отличие от Гитлера был логичен и последователен. Не прошли зря уроки глубинного следопытства и партизанства дедов в Белоруссии и осознанное, грамотно продуманное обучение воинской истории и искусству папой в Казахстане.

Карьера профессионального военного была для меня предопределена.

Мужчина должен защищать свою Родину.

Казаки и пограничники всегда, испокон веков стояли на страже ее рубежей, как бы она не называлась – Киевская Русь, Княжество Московское, Российская Империя, Союз Советских Социалистических Республик…

Хотя под давлением политико-экономических реалий в 1992 году у меня состоялся не очень приятный разговор с моим папой. После того, как я закончил 10-й класс всего с тремя четверками по языкам. Классная руководительница, Клара Куандыковна, поговорила с моими родителями, чтобы они настроили меня за лето эти четверки исправить на пятерки, и я бы мог закончить среднюю школу с золотой медалью. Вот отец с этого и начал разговор.

— Сын, у тебя всего три четверки по языкам, надо исправлять и будешь ты у меня золотой медалист!

— Пап, а с золотой медалью проще в Военное Училище поступить?

— М-м, а может, хватит в семье идиотов… Может, пойдешь в гражданский ВУЗ?!

— Пап, ты меня в гражданский ВУЗ с трех лет готовил… Зачем тогда весь этот распорядок дня – подъем, зарядка, отбой в 22:00 после «Спокойной ночи»?

— Решать тебе. Если хочешь поехать в Россию поступать — помогу. Помогать поступать в военное училище в Казахстане не буду…

Папа был мудрее и смотрел в будущее. А я был упорный и принципиальный.

Медкомиссию в военкомате на приписное свидетельство прошел на «Ура» — из девяти врачей, семеро написали — годен в ВДВ и другие спец. части. Окулист по зрению стопорнула, так как левый глаз у меня к тому времени уже был отбит и зрение не 100%. Пришлось заниматься гимнастикой для глаз и менять направление с летного на пограничный профиль.

В итоге я сдался, пошел на подготовительные Курсы в Алматинский Энергетический Институт (АЭИ), как советовала мама, но параллельно подал документы в военкомате на поступление в военное училище…

Когда я сдал выпускные экзамены в школе, мне пришла повестка явиться на пункт сбора — 5 июля 1993 года! В этот день трагически оборвалась моя гражданская жизнь –так потом шутили на службе. Так что в АЭИ, я успел сдать только два экзамена русский язык сочинение и математику на подготовительных курсах, оставалось только Физику на пятерку сдать!

Как я меньше, чем за полгода попал из Военного Института Пограничной Службы Комитета Национальной Безопасности Республики Казахстан сначала в войска, а потом и в Таджикистан, напишу дополнительно. Это даже две! занимательные истории, которые нарочно не придумаешь…

В результате я оказался там, где оказался… Причем добровольцем, как все — по рапорту!

Отрезвление и сброс юношеской романтики произошли в первый же день по приезду на новое место службы.

Об этом я уже писал в рассказе «Как я бросил курить».

Дальше служба пошла серьезно и размеренно, если можно так говорить о войне…

В декабре нас немного потрепали, обстреляли, научили Родину любить, а в январе начался Рамадан, священный у мусульман месяц, и наступило относительное затишье. Да и снег в горах лег, сильно-то не развернешься, не побегаешь.

Этот месяц мы посвятили обучению и обычным тяготам, и лишениям воинской службы. Жрать почти ничего не было. Всё привозилось вертушками, иногда продовольственными колоннами обеспечения. Подъели все закладки и НЗ длительного хранения.

Один раз, повар Ромка приготовил гороховую кашу, но попросил выключить свет, когда мы сели ужинать.

На наши вопросы Ромка потупил взгляд в пол и без затей ответил:

— Нашел в подвале старый мешок гороха, сутки вымачивал, но не все червячки всплыли… Так что каша с «мясом» …

Срубали за милую душу, хотя белых червячков с черными головками было видно и без света. Еще и благодарили за белковую добавку к рациону!

Особенно мучил информационный голод, ни писем тебе, ни газет. Телевизор смотреть можно было в ленинской комнате – главное НЕ ВКЛЮЧАТЬ! — как любил шутить наш прапорщик.

Вот и оставались байки на ночь, как страшные истории в пионерском лагере.

Книжек я много успел прочитать, на язык был подвешен, да и жизненного опыта набралось… Жизнь поколбасила… В общем, часто сказки на ночь озвучивал я.

Иногда специально подводя под глупые вопросы. Например, как в реальной истории «Про настоящую любовь» с участием утюга… Еще ни разу не было такого, чтобы финальный вопрос «КОМУ ДАЛИ?» не был задан из аудитории! Проверено и на гражданке — всегда работает…

Никогда не забуду, как Олег Пивнев, российский богатырь, опершись на стол и подперев голову кулаком, смахивал скупую солдатскую слезу в финале…

Умилённо глядя на его сентиментально-романтическую физиономию, я даже затянул мхатовскую паузу перед ответом…

-Утюгу!

Он был страшен в гневе, когда осознал, что это разводка на чувства!

Пивень резко вскочил, поднялся во весь свой гигантский рост, опрокинул стол, и гонял меня по всему кубрику, пока Дежурный по заставе с прапорщиком его не утихомирили. Если бы не народ, он бы точно меня убил своими кулачищами!

Над Олегом ржали до дембеля, как он так расчувствовался, ну как дите!

Ну, да ладно, долго только сказки сказываются, дело быстро делается! В конце января работа поперла, народ опять начал усиленно пытаться прошмыгнуть через наш участок границы. Нам, конечно, жутко это не нравилось, то есть мы были категорически против!

За это нас начали долбить, причем с чувством, с толком, с расстановкой. Такое ощущение, что наш участок прощупывали и пытались найти, где у нас слабое место.

Вы никогда не бегали ночью по горам в полной выкладке? Нет?! Да вы полжизни зря потеряли… Вот где настоящий экстрим и адреналинчик.

Сейчас меня никакими коврижками не заставишь побегать. Особенно ночью, да по горам, да с автоматиком и РД (для гражданских – рюкзак десантника) за спиной. Да еще под подбадривающие крики – Аллах акбар! С той стороны…

А тогда только пыль стояла, да с пробуксовочкой. Поле первой такой пробежки тревожной группы бронники категорически брать, а тем более надевать отказались. Во-первых, вес лишний, потом, как лошадь загнанная, даже пальнуть в нужном направлении не можешь, никто уже и не говорит о прицельной стрельбе. Во-вторых, можно вместо бронника взять две лишних гранаты и так же две пачки патронов. Цинки с патронами таскать мы тоже отказались, лишний вес. Да и чем их в спешке откупорить?

Заместитель Начальника заставы по боевой подготовке, конечно, поворчал, но с доводами согласился. Бронежилеты оставались на заставе, а дополнительный боекомплект все же разрешил выдать.

А вот те, кто уходил на блок одевались по полной, все что нужно и не нужно, плюс бронежилет пудовый.

Перспектива ночного сидения в холоде и голоде не радовала, но «се ля ви», как говорят французы, кто на что учился!

И боекомплект они всегда на блок тащили в цинке, там его по описи поста передавали.

Каски никто снимать и не думал, перспектива прилета в башку хорошего шмата скалы или какого другого булдыгана никого не прельщала. Если у кого гражданский вшивник шерстяной был, бушлаты тоже бросали на заставе. В бушлате ты как медведь, тепло, но никакой резкости в движениях.

Пока бежишь не замёрзнешь, а там как Бог даст!

Первое время тревожная группа ломилась, как стадо баранов – в лучшем случае под ноги смотреть успевала.

Спасало одно — духи тогда еще не минировали массово наши тропы.

После того, как первый раз на бегу обстреляли, научились вертеть головой на 360 градусов, плюс еще по верхам и под ноги.

Бегать толпой тоже перестали. Старались бежать с интервалом два три метра, причем распределяясь в шахматном порядке по тропе. Научились распределять сектора стрельбы и наблюдения, первые в рядах смотрели вперед и под ноги. Верхний ряд – вверх в гору, нижний ряд, соответственно — вниз по склону, замыкающие — назад.

Но учились не только мы, моджахеды тоже осваивали нелегкое мастерство войны. И все тяжелей было поднимать ребят в атаку на плюющие раскаленным свинцом горы…

Но если мы не встанем сейчас, не побежим в гору и не заорем «УРА!», которое стократно ответит эхом из каждой расщелины и ущелья, и не выбьем этих… они снова придут, или придут другие, услышав рассказы о трусости кафиров…

Да и перед ребятами, ждущими нас на блоке, будет потом стыдно…

Поэтому страха за свою жизнь, как такового, не было. Конечно и пригибались, и ползали, и вжимались в каждую щель, а как же без этого…

Но был какой-то боевой азарт, даже злость – живым не дамся!

Как-то даже странно — смерти боялись меньше всего. Самым страшным было попасть в плен. В школе я очень внимательно читал «Молодую гвардию» Фадеева. И четко запомнил, что предателем в итоге стал один из самых сильных парней, который при поимке хотел взять всю вину на себя. Фашисты за это просто зацепились, а развязывать языки они умели.

Плена боялся просто панически, никогда не расставался с заветной гранатой Ф-1.

Не знаю, может тот страх у меня отложился в подсознании, до сих пор мурашки по коже от темных углов и подворотен… с непонятными личностями.

Вторым страхом был — ужас остаться инвалидом, только теперь его до конца понял, как несладко остаться без рук, без ног… Уж лучше сразу, чем жить на жалкую подачку в виде пособия по инвалидности и специального пособия на лекарства, на которое только пузырек зеленки купить можно и пластырь, чтоб рот заклеить… Всех этих денег от государства не то, что на житье и лекарства, за квартиру заплатить не всегда хватает то…

Так что с бойцами нужно было работать, знаю не понаслышке. А как работать — прочувствовал на собственной шкуре…

Хотя хрен его знает, как бы вышло — окажись я в плену. Даже думать не хочется…

Если человек не сломался в плену, это ЧЕЛОВЕК с большой буквы, но надлом останется на всю дальнейшую жизнь…

Это будет уже другой человек…

* * *

В горах был туман. Вертушки давно не было. Жратва заканчивалась.

Но борт пришел, обстрелянный в горах, но он прилетел и на нашу заставу!

Как обычно завис над площадкой, чуть коснувшись шасси бетонки.

Мы, как обычно, открыли боковую дверь и начали спешно, но деловито разгружать-загружать казенное имущество.

Вдруг резкий щелчок, как выстрел. Борт качнулся в левую сторону, чуть не порубив нас лопастями. Но вертолетчики молодцы, видно профессионалы, успели среагировать и выровнять машину. Оказывается, левая стойка боковой шасси, пробитая пулями, подломилась и погнулась от касания о площадку.

От толчка все содержимое салона вертолета вылетело наружу через открытую дверь — мешки, ящики все полетело на нас, на землю.

В длинном не заколоченном ящике завернутый в плащ-палатку лежал боец… От удара ящика о землю он вывалился из своего последнего убежища. Так и лежал на бетонке с стеклянными голубыми глазами, глядящими в хмурое небо. Видать, у тех, кто грузил парня в вертолет на другой заставе не хватило сил закрыть боевому товарищу глаза…

Только заворачивая труп молодого пограничника обратно в плащ-палатку и загружая его обратно в борт, я осознал, что на его месте могу быть и я.

Вот она смерть — рядом… А глаза мы ему тоже не решились закрыть.

* * *

Очередной прорыв и скоротечный встречный ночной бой… Когда на встречу тебе со скалы бьет пулемет. А ты должен поднять ребят в атаку.

Мы отстрелялись, закидали огневые точки гранатами… Все стихло… У нас только легко контуженные, да так рикошетом поцепляло. Тяжелораненых нет! Повезло. Тропа осталась за нами. Начало светать. На тропе лежали боевики.

— Самый лучший враг – МЕРТВЫЙ! Ты их щас на заставу сдашь, их вертушкой в отряд, там в больничку. Потом передадут таджикским властям, их оттуда родственники выкупят… Максимум через месяц, полтора, он вернется за твоей головой!

Пацаны отстегнули приклады АКС… Я им не препятствовал…

На меня накатило бессилие… Может об этом «бессилии берсерка» писали в умных книжках, когда уже глубоко все равно… СВОЕ ДЕЛО ты уже сделал!

Вы видели, как дымятся на холодном ветру свежие человеческие мозги?! А я видел…

Думаете, как я реагирую на предложение мозговой косточки из наваристого борща или на «дорогой, хочешь, я вышибу тебе мозги»? …

написано январь 2013