Павел Стаханов, Ксения Дурыгина
Белоруссия, а вместе с ней и весь мир, вспоминает жертв хатынской трагедии: ровно 80 лет назад нацистские каратели уничтожили белорусскую деревню Хатынь и почти всех ёе жителей.
Директор государственного мемориального комплекса «Хатынь», кандидат исторических наук Артур Зельский рассказал, как строили мемориал, почему из десяти тысяч уничтоженных белорусских деревень выбрали именно эту и какая экспозиция появится в новом музее.
Хроника трагедии
22 марта 1943 года ворвавшиеся в Хатынь каратели из состава 118-го вспомогательного батальона охранной полиции и спецбатальона СС «Дирлевангер» согнали жителей деревни в сарай, обложили его соломой, облили бензином и подожгли. Людей, пытавшихся выскочить из объятой пламенем постройки, расстреливали. Жертвами стали 149 мирных жителей, из них 75 детей. Уцелело лишь несколько человек.
Первым памятником жителям Хатыни стали три деревянных креста на братской могиле. Уже после войны там был установлен обелиск с красной звездой, а в 1964 году рядом с ним появился гипсовый памятник «Скорбящая мать».
Выбор места
Идея создать масштабный мемориал в память о погибших жителях белорусских деревень, сожженных гитлеровцами, возникла в 1960-х годах у первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии Петра Машерова, рассказывает Артур Зельский. «Перебрали все деревни. Одни возродились после войны, другие были значительно дальше от Минска. Поэтому выбор в конце концов пал на Хатынь», — поясняет историк.
Большую роль сыграло и то, что деревня была полностью сожжена, ее не восстановили после войны.
По мнению Зельского, Хатынь, которая находится всего в 60 км от белорусской столицы, выбрали в том числе и потому, что рядом с ней проходит трасса Минск — Витебск, по которой Машеров ездил на свою малую родину — в Витебскую область, где партизанил во время войны. «Возможно, это ему пришлось по душе, легло на сердце, что называется», — считает специалист.
Создавать комплекс поручили архитекторам Юрию Градову, Валентину Занковичу и Леониду Левину.
От воспоминаний к исследованию
До открытия мемориала в 1969 году, подчеркивает Зельский, о зверствах гитлеровцев в Белоруссии говорили немного. «Этого вроде бы никто и не скрывал, то есть в центральной прессе, республиканской, районной писали про все это. Но чтобы вот так прямо говорить о том, какие дела творились на оккупированной территории, — такого не было. Хатынь открыла эти ворота: все стали вспоминать, как и что было», — отмечает директор мемориала.
«К моменту создания мемориального комплекса «Хатынь» начал формироваться список этих [навсегда уничтоженных] деревень и перечень деревень, которые были сожжены, но восстановлены после войны. Эти записи потом уточнялись, пересматривались», — поясняет историк.
По его словам, в 1970-х и особенно в 1980-х годах, когда уже было наработано большое количество материала, появились и крупные труды, и большие справочники. «Обычно сначала ведется научный поиск, а уже потом создаются памятники, мемориалы. Тут все было наоборот: сначала было создание мемориала, а затем начался научный поиск», — замечает специалист.Хатынь и Катынь
Вскоре после открытия комплекса на Западе стали разгонять слух о том, будто советское руководство созданием «Хатыни» пытается отвлечь внимание от другой трагедии — расстрела сотрудниками НКВД польских офицеров в Катынском лесу весной 1940 года.
Хатынь и Катынь
Вскоре после открытия комплекса на Западе стали разгонять слух о том, будто советское руководство созданием «Хатыни» пытается отвлечь внимание от другой трагедии — расстрела сотрудниками НКВД польских офицеров в Катынском лесу весной 1940 года.
В английской прессе, говорит Зельский, эта мысль звучала так: «Катынь пытаются замазать Хатынью». Дело в том, что в английской транслитерации названия этих мест отличаются всего на одну букву — латинскую h в слове Khatyn. «Эти слухи подхватили и стали : то обильно, то забывали — в зависимости от политической ситуации», — продолжает эксперт. Особенно активно эту тему муссировали после визита президента США Ричарда Никсона в СССР в 1974 году, когда отиражироватьн посетил, в частности, и Хатынь.
«Можно точно утверждать, что никто не замысливал никаких каверз, никто не думал «замазать Катынь». Это все чушь», — подчеркивает Зельский.
Новое дело и новые доказательства
В апреле 2021 года Генпрокуратура Белоруссии возбудила новое уголовное дело по факту геноцида населения Белоруссии во время Великой Отечественной войны. В ходе расследования появились новые вещественные доказательства зверств гитлеровцев. «Гильзы, пули, а также предметы личного обихода этих несчастных людей (жертв хатынской трагедии — прим. ТАСС) были переданы в обновленную экспозицию мемориала», — говорит директор.
Перед Генпрокуратурой, объясняет он, стояла широкая задача: «Расследовать все преступления нацистов и их пособников, которые они учинили на оккупированной территории Беларуси». Нужно было установить точное число уничтоженных и пострадавших от рук карателей, отмечает историк. «Даже если, условно говоря, сгорел один дом — много это или мало? Там погибло, допустим, несколько семей — загнали в один дом и всех сожгли. Чем измерить, как оценить эти пропорции?» — говорит Зельский.
Расследование продолжается до сих пор.
Список преступников
Оба фашистских батальона, которые участвовали в уничтожении Хатыни, имели, по словам историка, разношерстный состав. Там служили не только немцы, но участвовали также пленные советские военнослужащие разных национальностей. «Пройдя соответствующую обработку, они стали, может быть, и не добровольными, но исполнителями [преступных приказов]», — говорит Зельский.
В то же время в 118-ом вспомогательном батальоне охранной полиции использовалась и украинская символика, о чем свидетельствуют соответствующие фотодокументы, да и состоял он преимущественно из этнических украинцев. Есть данные, что в подразделение входили члены распущенного немцами «Буковинского куреня» — одного из формирований Организации украинских националистов (ОУН, запрещена в РФ).
Не всех палачей Хатыни удалось привлечь к справедливому суду. Некоторые из них после войны много лет скрывались, даже выдавали себя за фронтовиков, партизан, но все-таки были разоблачены и приговорены к высшей мере наказания. Другие и вовсе ушли от правосудия, эмигрировав и дожив до глубокой старости в западных странах несмотря на то, что числились в списке разыскиваемых нацистских военных преступников.
Одна из десяти тысяч
Хатынь навсегда останется страшным символом более десяти тысяч белорусских деревень и сел, уничтоженных в годы Великой Отечественной войны.
Мемориал повторяет планировку сожженной деревни. Там, где стояли дома, размещено 26 символических срубов в один венец из бетона и столько же напоминающих опаленные огнем печные трубы обелисков, на которых установлены бронзовые таблички с именами убитых жителей. На каждом обелиске — печально звенящий колокол. На «Кладбище деревень» захоронены урны с землей из деревень и сел Белоруссии, разделивших судьбу Хатыни. А о том, что еще более 400 сожженных деревень было отстроено заново, рассказывает раздел мемориала «Символические деревья жизни».
Павел Стаханов, Ксения Дурыгина
