1 мая 1924 года в небольшом сибирском селе Овсянка, живописно раскинувшемся по берегу Енисея, родился Виктор Петрович Астафьев, писатель, которого можно назвать классиком русской литературы XX века.
Ему пять раз присудили Государственную премию: трижды — в Советском Союзе и дважды — в постсоветской Российской Федерации. По моему скромному мнению — он, наряду с Леонидом Леоновым, самый яркий писатель послевоенного периода. Язык у Астафьева необыкновенно живой, народный, образный, часто грубый, но всегда сильный и точный. Таким же грубоватым, неспокойным, неудобным писатель предстает и в личном общении. Интервью и беседы с ним сегодня доступны в Интернете.
Наверное, в XX веке в нашей стране не было другого писателя, чье детство и юность складывалась так трудно, так трагично, как у Виктора Петровича. Его отец был осужден сталинским режимом вскоре после рождения сына. Когда Виктору исполнилось семь лет, трагически погибла его мать, утонула. Отец вернулся из заключения, женился второй раз, но скоро попал в больницу, а мачеха выгнала мальчика на улицу. Несколько месяцев ребенок жил в заброшенном здании, голодал, побирался, потом попал в детский дом.
В 18 лет Виктор ушел добровольцем на фронт. Был тяжело ранен в битве на Курской дуге. Награжден орденом Красной звезды и медалью «За отвагу». В возрасте 27 лет Астафьев написал свой первый рассказ для районной газеты Пермского края. А по-настоящему значительное произведение, вошедшее в золотой фонд литературы XX века, повесть «Царь-рыба» была создана Астафьевым в 1976 году.
Как и во многих произведениях тех безбожных лет, религиозная тема в ней прямо не поднимается, но по сути — это глубоко христианская книга. Мы наблюдаем, как герои повести, представители стихийной народной культуры, в критических моментах поступают в соответствии с принципами христианской нравственности. Житель поселка на берегу Енисея Игнатьич был уважаемым человеком и прекрасным рыбаком. Раз в студеный осенний морок на самолов ему попался огромный осетр, царь- рыба. Лодку водило из стороны в сторону. Игнатьич понимал: одному не совладать с этаким чудищем. Вот рыба резко вертанулась, ударилась об лодку. Игнатьича подбросило вверх и обожгло холодом. Понял он, что оказался в воде и тонет. Рыба тащила его на глубину. И в этот критический момент герой повести — начинает молиться: «Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!».
Игнатьич понимает, что пробил его крестный час, и пришла пора отчитаться за грехи. Он вспоминает свой бесчеловечный поступок времен юности по отношению к девушке Глаше и кается в нем. «Глаша, прости-и-и», – изорванно засипел он, а руки уже сводило судорогой, на глаза наплывала красная пелена». И вдруг, сразу после искреннего покаяния совершается чудо — приходит избавление. Волна от пролетевшей мимо лодки качнула его лодку, ударила об неё рыбу, и она, отдохнувшая, скопившая силы, нежданно вздыбилась, перевернулась, взбурлила хвостом. Лопнуло сразу несколько крючков на самолове. Яростная, тяжко раненная, но не укрощенная, она грохнулась где-то в невидимости и скрылась в холодной заверти. «Иди, рыба, иди! Поживи сколько можешь!» – молвил ловец, и на душе у него сделалось легче от какого-то еще не постигнутого умом, освобождения. Читая эти строки, вдумчивый читатель прекрасно понимает, о чем идет речь. Мы читаем о подлинных религиозных переживаниях, которые охватывают душу простого мужика в минуту смертельной борьбы.
Среди других произведений Астафьева следует выделить глубокое, тяжелое, мудрое, философское произведение Астафьева о войне, проникнутое христианским гуманизмом. Речь идет о романе «Прокляты и убиты» , созданном в 90- х годах. Астафьев уже зрелый мастер. Он уже прошел большой духовный путь к личной религиозности. Книга содержит неприглядную окопную правду , люто клеймит тех, кто сеет на земле смуту, войны и братоубийство. В романе нет положительных героев. Все герои несут проклятие за свое безбожие. Отечественная Война однозначно однозначно трактуется как наказание Божие русским людям за их безбожную революцию, отступничество от веры, бездумный и безумный атеизм.
Астафьев утверждает, что впервые за свою тысячелетнюю историю страна наша вела войну, уже не будучи христианским государством, а государством «оголтело христоненавистническим». Война — это безумие. Она начинается с предательства правителями своего собственного народа, который они посылают на гибель.
«И вот уже ко всякому исполнителю царской или маршальской воли тянется нить, по которой следует приказ идти человеку на смерть. А солдатик, пусть он и распоследняя тварь, тоже жить хочет, один он, на всем миру и ветру, и почему именно он — горемыка, в глаза не видавший ни царя, ни вождя, ни маршала, должен лишиться единственной своей ценности — жизни»? «Никакая фантазия, никакая книга, никакая кинолента, никакое полотно не передадут того ужаса, какой испытывают брошенные в реку, под огонь, в смерч, в дым, в смрад, в гибельное безумие», — эмоционально пишет автор. Как фронтовик и орденоносец, он имеет право на эти горькие слова.
В прямых, жестких интервью последних лет Виктор Астафьев продолжает развивать эти трагические темы. Он беспощаден по отношению и к власти и к народу в период массовых репрессий прошлого века. «На врага — фашиста патронов не хватало, а на извод своих соотечественников у Страны Советов всегда патронов доставало, не хватит — у детей последнюю крошку отымут, на хлеб выменяют пули и патроны», — утверждает Виктор Петрович. «Народ позволил избить друг друга, братоубийственную войну устроил. Причем, дойдя в братоубийственной войне до такой ненависти, которой свет не видал. Экзекуции, казни Гражданской войны, неслыханные по жестокости».
Уничтожение церквей Астафьев называет разгромом духовного основания народа. Он верит, что религиозное чувство где- то глубоко сохраняется в душе советского человека. И прорывается иногда наружу — перед лицом смерти. «Вот я переправлялся через Днепр в таком месте, где из 25 тысяч, отправляющихся на тот берег, доплыло три тысячи шестьсот. И все они, когда били их, да еще с самолетов, — они все кричали только два слова: «Мама» и — «Бог». Среди них были только что принятые в партию и давно состоящие в партии. «Мама» — кричали — и «Господи Боже, помоги мне!».
Астафьев никогда не был ни пионером, ни комсомольцем, ни партийным. И всегда сохранял убеждение, что коммунистическая власть — вся эта шайка безбожников обречена. Он никогда не жил в столицах. В 1980 ом году писатель окончательно поселился в своей родной Овсянке, где проживет до самой смерти в 2001 ом. Он очень хорошо знал деревенскую жизнь, и не верил в скорое духовное возрождение. Уж очень глубокие корни, по его мнению, пустил грех безбожия в русской провинции.
Вот его пессимистические впечатления от родного села: «В этой деревне, повторюсь, тьма-тьмущая убийц, пьяниц, каких-то опустившихся людей: полубродяг, полурабочих, полукрестьян, межедомков. Есть люди, которые по 6-7 раз сидели в заключении. Народ, какой он сейчас есть, не воспримет Церковь. Ни во что и ни в кого не верящий народ станет ходить в церковь? Он молиться не умеет и не хочет. И лень ему рано утром вставать, а тем более поститься».
К сожалению , и сам писатель так и не нашел в себе силы для полнокровной церковной жизни. В храме ему многое так и осталось непонятным, он не умел выстаивать долгие богослужения. Но при всем при этом Виктор Петрович все-таки построил храм в родном селе, в честь святителя Иннокентия Иркутского.
Астафьев сетовал, что часто получает гневные письма: «Теперь заваливают письмами, что я против народа, ненавижу свой народ. Я народ тихо люблю. А за что его наказывает Бог, за это и я его не люблю».
Астафьев был очень суров в своих обличениях. Но в этих обличениях часто поднимается до высокой библейской мудрости. «Народ наш не научен благодарности. А по-моему, Бог больше всего наказывает за неблагодарность. А разве не за что благодарить? Порадуйся тому, что Бог сотворил, каждому дню, который тебе Господь подарил. Солнце видишь, такую планету видишь перед собой, ребятишки растут… Поблагодари Бога за все»
Из ТВ — программы «Воскресные беседы», май, 2024 г.
https://svladimir.kz/tpost/m33jzehzc1-100-let-so-dnya-rozhdeniya-viktora-astaf
